Смерть Митридата
Митридат — царь Понтийского государства, подчинил себе Боспор, Херсонес и многие царства Колхиды. Вёл долгую борьбу с римлянами. В 63 г. до н. э. покончил жизнь самоубийством в Пантикапее. Его имя носит гора, возвышающаяся близ современной Керчи. Митридат, царь Понтийский, был могущественным властителем древности. Он покорил многие племена и народы Востока, подчинил своей власти богатый Херсонес, Боспорское царство и соперничал с великим Римом. Многие годы Митридат принимал ядовитые снадобья и так приспособился к ним, что стал неуязвим для яда. Но не уберёгся он от яда, который не имеет противоядия и название которому — измена. Первым изменил Митридату его сын Махар. Когда Помпей разбил войско Митридата, вступил на землю Понтийского царства и окружил столицу Синопу, Махар выдал римлянам хранилища с запасами воды и пищи. Защитники Синопы, обречённые на голодную смерть, открыли врата столицы римским легионерам. Митридат бежал в Армению к своему союзнику царю Тиграну в надежде на защиту и помощь. Но Тигран тоже изменил ему. Он отказался принять его и сам сдался на милость победителей. Тогда Митридат направился в Колхиду, а оттуда в Пантикапей, столицу Боспорского царства, где начал спешно готовиться к новому походу на Рим. Было собрано большое войско, было изготовлено много стрел, копий, военных машин и снаряжения. Не жалели для этого ни леса, ни быков, из шкур которых делали щиты, а из жил — тетиву. Когда военные приготовления были закончены, Митридат позвал своего сына Фарнака и сказал ему: — Сын мой, веди войско на Рим и возвращайся победителем. Тебе вверяю я свою судьбу и судьбу государства! Не знал старый полководец, что Фарнак недоволен им и что давно уже помышляет об измене. Не знал он также, что разноплеменное войско его не желает идти против Рима. Фарнак взбунтовал войско против своего отца. Воины провозгласили Фарнака царём. Митридат находился в это время в цитадели Пантикапум на горе возле Пантикапеи. Когда ему донесли, что сын Фарнак и военачальники предали его, что в городах Херсонесе, Феодосии, Нимфее вспыхнуло восстание, он понял: это — конец. Царь снял с себя меч, достал спрятанный в нём яд и приготовился выпить его. Но ему помешали дочери — Митридатис и Нисса. — Отец, ты хочешь уйти из жизни? — сказали они. — Возьми и нас с собой. Мы не желаем быть пленницами. Митридат пытался образумить дочерей, но они были непреклонны, и царь вынужден был уступить. Митридатис и Нисса приняли яд и сразу умерли. Выпил яд и Митридат. Но тщетно ждал смерти некогда могущественный царь. Она не приходила. Даже смерть отказала ему в повиновении! — О боги! — воскликнул в отчаянии Митридат, поняв, что неуязвим для яда и что не сможет умереть. Увидев во дворце Битоита, начальника галлов, Митридат сказал ему: — Большую поддержку и помощь оказала мне твоя рука в сражениях. Но самая большая помощь мне будет, если твоя рука решит меня жизни. Ведь мне грозят плен и позор, мне, бывшему столь длительное время самодержавным властителем этой страны! Я хотел умереть, но яд не действует на меня… Глупец! Я не предвидел самого страшного в жизни яда — неверности войска и измены детей. Убей же меня! Почувствовав жалость к царю, Битоит обнажил меч и вонзил его в грудь Митридата. Так умер Митридат, и с тех пор гора на Керченском полуострове носит его имя
Ифигения в Тавриде
Культ богини Девы — покровительницы Тавриды — был некогда общим для многих народов, окружавших Понт: великое женское божество земли, воды, всей жизни, появляется почти у всех народов на ранней стадии развития. Греки «узнавали» в жестокой таврической богине свою Артемиду. В чудесной замене Ифигении на жертвёном алтаре животными сохраняется воспоминание о первоначальных человеческих жертвоприношениях, которые были обычными в эпоху первобытной дикости, но затем стали восприниматься как отвратительная жестокость, недостойная греков и оттеснённая на периферию варварского мира. Геродот сообщает, что Дева имела свое святилище, где, должно быть, стоял алтарь, на котором происходило заклание жертвы. Оно находилось на утёсе, откуда тело несчастного сбрасывали в море. Скала Ифигения (120 м над уровнем моря) — древний уникальный вулканический массив расположен вблизи Байдарских скал. Многочисленное греческое войско собралось в поход на Трою. Но вот уже несколько дней греческие корабли стояли у берега и не могли отплыть: дул противный ветер. Этот ветер послала богиня Артемида, разгневавшаяся на греческого царя Агамемнона за то, что тот убил её священную лань. Напрасно ждали греки, что ветер переменится. Он, не ослабевая, дул в прежнем направлении. В стане начались болезни, среди воинов поднялся ропот. Наконец прорицатель Калхас объявил: — Лишь тогда смилостивится богиня Артемида, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению. В отчаяние пришёл греческий царь. Неужели суждено ему судьбой потерять нежно любимую Ифигению? Прекрасная и величественная прошла Ифигения среди несметных рядов воинов и встала около жертвенника. Заплакал Агамемнон, взглянув на свою юную дочь, и, чтобы не видеть её смерти, закрыл лицо широким плащом. Спокойно стояла у жертвенника Ифигения. Все хранили глубокое молчание. Вещий Калхас вынул из ножен жертвенный нож и положил в золотую корзину. На голову девы он надел венок. Вышел из рядов воинов Ахилл. Он взял сосуд со священной водой и жертвенную муку с солью, окропил водой Ифигению и жертвенник, посыпал мукой голову Ифигении и громко воззвал к Артемиде: — Всемогущая богиня Артемида! Пошли нашему войску благополучное плавание к троянским берегам и победу над врагами! Взял Калхас в руку жертвенный нож и занёс его над Ифигенией. Но не упала с предсмертным стоном юная дева. Вместо неё у алтаря, обагряя его кровью, билась в предсмертных судорогах лань, сражённая ножом Калхаса.
Свершилось великое чудо: богиня Артемида сжалилась над Ифигенией и сохранила ей жизнь, послав на жертвенник лань. Поражённые чудом, как один человек, вскрикнули все воины. Громко и радостно вскрикнул и вещий Калхас: — Вот та жертва, которую требовала великая дочь громовержца Зевса — Артемида! Радуйтесь, греки, нам сулит богиня счастливое плавание и победу над Троей. И действительно, не была ещё на жертвеннике сожжена лань, как подул попутный ветер. Не теряя времени, греки стали готовиться к отплытию. Богиня Артемида, похитив у жертвенника Ифигению, перенесла её на берег Эвксинского Понта в далекую Тавриду. Там Ифигения стала жрицей в храме богини Артемиды. Спустя много лет брат Ифигении Орест, выросший за это время и превратившийся в смелого, мужественного воина, отправился вместе со своим неразлучным другом Пиладом в неведомую страну Тавриду. Он должен был привезти оттуда священную статую Артемиды. После счастливого плавания Орест и Пилад прибыли в Тавриду. Спрятав свой корабль у прибрежных скал, отважные путешественники ступили на чужую землю. Здесь их подстерегала большая опасность. У тавров, местных жителей, существовал обычай умерщвлять чужеземцев и приносить их в жертву богине Артемиде. Священнодействие совершала жрица, не знавшая брачного факела. Она приводила чужеземца к алтарю, и тот падал под ударом девичьего меча. Голова жертвы в угоду богине укреплялась возле храма на высоком столбе. Орест, конечно, и не подозревал, что этот печальный обряд вот уже многие годы совершает его сестра Ифигения. Отважные путешественники незаметно подкрались к храму Артемиды. Это было огромное здание, опирающееся на многочисленные колонны. К нему вела широкая, в сорок ступеней, мраморная лестница. Возле храма возвышались столбы, на которых торчали человеческие головы. Поняв, что днём статую Артемиды не удастся выкрасть, Орест и Пилад спрятались и стали ждать ночи. Но случилось так, что ещё до наступления темноты Ореста и Пилада заметила стража. После короткой, но жестокой схватки их связали и отвели к таврскому царю Фоапту, известнее и могущественнее которого не было в водах эвксинских. Царь спросил пленников, откуда они и зачем прибыли в его страну, а затем объявил, что по местному обычаю они будут удостоены особой чести: их принесут в жертву богине Артемиде. Утром Ореста и Пилада связанных привели в храм, где у алтаря, сделанного из белоснежного мрамора, их уже ожидала жрица. Покропив пришельцев очистительной водою, покрыв повязками их виски, Ифигения сказала: — Простите, юноши, я не по своей воле совершаю этот жестокий обряд. Таков обычай здешнего племени. Скажите мне, кто вы? Услышав в ответ, что они греки и что оба из родного ей города, Ифигения воскликнула: — Пусть один из вас падёт жертвой нашей святыне, а другой повезёт весть от меня на родину. Орест и Пилад заспорили. Пилад, желая спасти друга, настаивал на том, чтобы в путь отправился Орест, Орест же твердил, что именно он должен умереть на чужбине. Пока юноши спорили, кому умереть, Ифигения писала письмо на родину своему брату, которого она оставила когда-то ещё младенцем. И только тогда, когда Ифигения протянула Оресту письмо, они узнали друг друга. Несказанно обрадовались все трое такой неожиданной встрече и стали думать о том, как спастись им и как увезти священную статую Артемиды. И решила Ифигения прибегнуть к обману. Она объявила царю тавров Фоапту, что статуя Артемиды осквернена и нужно омыть в море и её и жертвы — двух чужеземцев. Согласился на это Фоапт.
В торжественной процессии пошла Ифигения с прислужницами храма на берег моря к тому месту, где был укрыт корабль. Прислужницы несли статую Артемиды, а воины царя вели связанных Ореста и Пилада. Придя к морю, Ифигения велела воинам удалиться, так как они не должны были видеть тайных обрядов омовения. Когда войны ушли, сестра освободила брата и его друга и поспешила с ними на корабль. Подозрительным показалось таврским воинам, что так долго длится обряд омовения. Они вернулись к берегу и, к своему удивлению, увидели за скалой чужой корабль, на котором пленники и жрица уже собрались бежать. Бросились воины на корабль, скрестили мечи, завязалась упорная битва. И хотя воинов было много, Орест и Пилад обратили их в бегство. Не успел гонец сообщить таврскому царю Фоапту о случившемся, как гребцы сели на вёсла, и греческий корабль вышел в открытое море.
(Материал взят с сайта Путеводитель. Эдесь очень много интересного.)
Гикия - героиня Херсонеса
Было время, когда цветущим, многолюдным Херсонесом управлял первый архонт Ламах. Был он очень богат, имел много золота и серебра, скота и земли. Дом его — большое квадратное здание — выходил на несколько улиц. В городской стене Ламах имел даже отдельные ворота, чтобы многочисленные его стада, возвращаясь с пастбищ, не шли через город, а попадали прямо в загоны, примыкавшие к дому. Гикия была единственной дочерью Ламаха. В Херсонесе, славившемся своими риторами и мудрецами, она получила прекрасное образование. Среди девушек города она выделялась красотой и умом. Как истая херсонеситка, Гикия горячо любила свой знаменитый город, раскинувшийся на берегу беспокойного Понта, и мечтала сделать для него что-нибудь выдающееся. В те времена соседним Боспорским царством правил царь Асандр. Не давали ему покоя богатства Херсонеса. Пытался он силой захватить город, да потерпел поражение. Тогда решил Асандр хитростью овладеть городом. Знал он, что у Ламаха есть дочь, и предложил своего сына ей в мужья. Надеялся он, что после смерти Ламаха власть над Херсонесом перейдет к роду первого архонта и от Гикии попадет в руки его сына. Царь посвятил сына в свой замысел, и тот согласился действовать так, как задумал отец. Херсонеситы разрешили Ламаху брак Гикии с сыном Асандра. Но они поставили условием, чтобы после свадьбы муж Гикии никогда не покидал Херсонеса для свидания с отцом; если он посмеет это сделать, будет казнен. Боспорцы приняли это условие, и сын Асандра, приехав в Херсонес, женился на Гикии. Пламенно и искренне полюбила Гикия своего мужа. Он казался скромным человеком, преданным гражданином Херсонеса, не скупящимся на добрые дела. Через два года умер Ламах. На совете именитых граждан было решено поставить во главе управления городом не сына Асандра, зятя Ламаха, а другого видного херсонесита, Зифа, сына Зифова. Рухнули планы мужа Гикии. Но он не отказался от своей мечты и лишь ждал удобного случая, чтобы осуществить свой замысел. В первую годовщину смерти отца Гикия пожелала почтить его память и с разрешения совета города устроила поминки. Она пригласила к себе многих граждан города и раздавала им вино, хлеб, масло, мясо, рыбу — все, чем полны были кладовые ее обширного дома. Все благодарили Гикию за хорошее сердце. Городские власти разрешили Гикии так отмечать ежегодно годовщину смерти отца. Одно из таких празднеств и решил использовать муж Гикии для выполнения своего коварного плана. Он послал преданного раба в Пантикапей к отцу с известием, что нашел путь завладеть Херсонесом. Отец стал присылать сыну морем через определенные промежутки времени по десять или двенадцать отважных юношей, кроме гребцов, как бы для того, чтобы доставить ему и Гикии подарки. Лодки боспорян входили в бухту Символов, а сын Асандра посылал туда лошадей, на которых привозил в город и подарки, и боспорских юношей. Через несколько дней гости якобы должны были уезжать к лодкам. Их отъезд муж Гикии приурочивал к позднему вечеру, когда совсем стемнеет. Отойдя на некоторое расстояние от города, боспорцы сворачивали с дороги и, достигнув берега, на лодках возвращались к тропам, по которым шли стада Ламаха к его отдельным воротам в городской стене Херсонеса. Тут их снова впускали в город и прятали в подвалах дома Гикии. А гребцы в лодках в это время отчаливали из бухты и уходили в сторону Боспора, создавая видимость, будто никто в Херсонесе не остался. Сын Асандра посвятил в заговор трех рабов, вывезенных из Боспора. Один из них, якобы проводив боспорских юношей до бухты, возвращался в Херсонес и заявлял городской страже, что все уехали; другой провожал боспорян до берега и усаживал в лодки; третий провожал до ворот в городской стене и вводил в дом Ламаха. Эти же рабы доставляли спрятанным пищу и воду. Все это делалось скрытно. Сама Гикия не подозревала, что творится у нее в доме. Боспорский царевич избрал третью годовщину смерти Ламаха для выполнения своего замысла. За два года он тайно собрал около двухсот боспорских воинов. Сын Асандра рассчитывал, что в день памяти архонта все херсонеситы будут допоздна веселиться и изрядно опьянеют; когда они улягутся спать, он выведет спрятанных заговорщиков и совершит свое злое дело. Флот его отца к этому времени был готов к нападению на Херсонес. Случайное происшествие раскрыло заговор. Одна из любимых служанок Гикии провинилась перед ней и в наказание была заперта в комнате, находившейся над подвалом, где были собраны боспорские воины. Служанка в одиночестве пряла лен и нечаянно уронила пряслице, которое покатилось к стене и попало в глубокую щель. Чтобы достать его, девушка приподняла кирпич пола и сквозь отверстие заметила в подземелье вооруженных людей. Осторожно опустив кирпич на место, служанка позвала одну из своих подружек и послала к госпоже, прося прийти к ней, так как она хочет сообщить что-то важное. Гикия пришла, к счастью, не взяв с собой никого из домашних. Служанка пала к ее ногам и рассказала все. Гикия сразу поняла, что замышляется в ее доме. Она превыше всего ставила интересы своего народа, поэтому, ни минуты не колеблясь, приняла решение уничтожить врагов, в том числе и своего мужа, который оказался изменником. Двум родственникам Гикия поручила собрать лучших людей города. Одно условие поставила она. Они должны были поклясться, что за свое сообщение, если его признают важным, она будет похоронена в черте города. Собравшиеся граждане поклялись исполнить это условие. Тогда удовлетворенная Гикия сказала:— Я открою вам тайну. Муж мой, от отца своего унаследовавший ненависть к нашему городу, тайно провел в дом много вооруженных боспорян. Как я догадываюсь, они намереваются в день памяти моего отца напасть на нас, сжечь дома и всех истребить. Херсонеситы слушали Гикию, оцепенев от ужаса. — Скоро подойдет этот день, — продолжала Гикия. — Он должен быть проведен как обычно. Вы получите все, чем я обещала угощать Вас. Приходите в мой дом и веселитесь, чтобы враги ничего не заподозрили. Все, что вы будете получать, употребляйте умеренно, поминайте моего отца, пляшите на улицах, однако об опасности не забывайте. Дома у каждого должны быть припасены хворост и факелы. И когда я знаком покажу, что надо кончать пир, вы спокойно разойдетесь по домам. Я раньше обыкновенного велю закрыть ворота. А вы тотчас высылайте слуг с хворостом и факелами, пусть они обкладывают весь мой дом, все входы и выходы. Чтобы дерево быстрей загорелось, велите обливать его маслом. Тогда я выйду, и вы зажжете хворост, а затем окружите дом и будете следить, чтобы из него никто не ушел живым. Теперь идите и приготовьте все, о чем я говорила. И не забывайте о своей клятве... Как было условлено, в день памяти Ламаха население города целый день веселилось на улицах. Гикия щедро раздавала вино на пиру в своем доме, часто угощала своего мужа, сама же воздерживалась, как и ее рабыни: она приказывала наливать себе воду в чашу пурпурного цвета, где вода казалась вином. Когда наступил вечер и граждане, как бы утомясь, разошлись по домам, Гикия стала звать мужа отдыхать. Он охотно согласился, так как со своей стороны старался не возбудить в ней никаких подозрений. Она велела закрыть ворота и все выходы и принести ей, как обычно, ключи. И тотчас тайно приказала надежным служанкам выносить из дома одежду, золото, различные драгоценности. Дождавшись, пока все в доме успокоилось, и видя, что уснул опьяневший муж, Гикия вышла из спальни и заперла за собой дверь, позвала служанок и вместе с ними оставила двор. На улице она сказала, чтобы подожгли дом со всех сторон. Огонь быстро охватил все здание. Боспорские воины пытались спасаться, но их тут же убивали. Они все до единого были истреблены. Вот так Гикия избавила родной Херсонес от смертельной опасности, грозившей со стороны Боспорского царства. Благодарные граждане вскоре поставили в честь Гикии на главной площади две статуи. Одна изображала ее сообщающей херсонеситам о заговоре мужа, другая — вооруженной, мстящей заговорщикам. На постаментах были высечены надписи, гласившие, что сделала Гикия для города. Когда Гикия напомнила про обещание похоронить ее в черте города и попросила повторить клятву, среди правителей раздались возражения: некрополь у херсонеситов был далеко вне стен города, вблизи своих жилищ они никого не хоронили. Горожане предложили вместо этого восстановить уничтоженный дом Гикии за счет общественных средств. Гикия не уступала и настояла на своем: ей снова пообещали, что ее желание будет выполнено. Через несколько лет мудрая Гикия задумала испытать, будут ли граждане верны своей клятве. Она сговорилась со своими рабынями, чтобы те разнесли по городу слух о внезапной кончине их госпожи. Печаль охватила население Херсонеса. Народ толпился у дома всеми любимой героини. Ее рабыни и близкие приготовляли тело "умершей” Гикии к похоронному обряду. Старейшины после совещания все же не решились, несмотря на клятву, нарушить древний обычай греков и постановили вынести Гикию за город и там похоронить. Когда похоронная процессия остановилась у раскрытой могилы, Гикия поднялась из саркофага и стала горько упрекать граждан в обмане и нарушении клятвы. Пристыженные старейшины в третий раз поклялись исполнить ее желание. Еще при жизни Гикии ей позволили избрать внутри города место для погребения и отметили его медным позолоченным бюстом.
И тот, кто хотел испытать чувство восхищения прекрасным, всякий раз смахивал пыль с памятника Гикии и читал на нем надпись о смелом ее подвиге.